Воспитан рыцарем - О`Санчес

– А охи-охи?

– Не знаю. Не довелось испытать. С одним может быть и справится, а с шайкой этих сволочей… наверное, нет. Нам и вдвоем бы туго пришлось против выводка. Но – где церапторы охотятся, там охи-охи не ищи.

– Почему?

– Потому что, во-первых, охи-охи предпочитают селиться в предгорьях, в пещерах, и поближе к воде, церапторы же тепло– и солнцелюбивы, а во-вторых, появись они там, всех церапторов бы истребили, и даже не ради жратвы, а так, из озорства. Я же говорю – сволочи первостатейные.

– Гвоздик не сволочь, Гвоздик хороший.

– Это – тебе видно будет, когда он вырастет. Что-то подсказывает моему сердцу насчет сегодняшнего дня…

Зиэль остановил слова, словно бы давая Лину задать вопрос, но Лин не поддался… Ему не хотелось получать этот ответ, он его заранее знал… Однако Зиэль докончил безжалостно:

– Путь мой завтра или послезавтра дальше пойдет, а твой на этом завершится. Привал с ночевкой уже в берлоге у отшельника устроим. Постарайся свыкнуться с этой мыслью заранее, больше меня на слезы не возьмешь. Понимаешь меня?

– Да. Я понимаю.

– Не робей. Говорю: он – то что надо, отшельник этот. А звать его Снег.

– Как звать? Снег?..

– Да. Замерзшая вода. Ты видел снег когда-нибудь?

– Видел. В позапрошлом году, зимой, во время бури. Только он растаял быстро. Снег красивый.

– Разве? Во всяком случае, холодный. Наш Снег – тоже на первый взгляд холодный, а присмотришься – ничего, можно с ним дело иметь. Вот вино у него дрянь, тут уж ничего не поделаешь. И так это хотелось взять с собою флягу-другую, да не беру я выпивку в поход. Трактир попадется, или корчма… в общем, если кабак встретится к привалу – никогда не пропущу, а в пути, посреди лесов и полей, вином пользоваться, только чтобы балду в лоб поймать – я от этого прочь, себе не позволяю и другим не даю, когда я старший. И Сивка утратил бы уважение к слабому на разум и волю хозяину, я серьезно так считаю. Так что имей в виду на будущее: пьянствовать следует не то чтобы в меру, но с разбором.

– Я вообще пить не буду.

– То есть, как это – не будешь?

– Когда вырасту. Никакого вина, ни кокушника, ни имперского. Только воду.

– Да ты что? Ну-ну. Один тургун тоже так-то смотрел, смотрел на пузача, на ящерную корову, да и вознамерился, по его примеру, есть одну траву и водоросли…

– И что? – Лин широко раскрыл глаза и затаил дыхание: ему очень нравилось слушать чудесные истории, которые Зиэль знал во множестве…

– Научи, – говорит, – брат! Я сам здоров и силен, а ты – вчетверо против меня! Но ты смирный и беззаботный, вот мне бы так! Устал я воевать.

– Это потому, что я на траве пасусь, а не плоть терзаю…

– И мне, и мне нравится безоблачное и неспешное бытие, без драк, без крови, с ясной головою. Надоело мне в набегах жить и мирных ящеров обижать. Хочу папоротник щипать, траву кусать, водорослями лакомиться.

– Отчего же, – отвечает ему ящерная корова, – научу, пожалуй. Становись рядом и делай, как я. И принялись они траву в болоте щипать, из воды водоросли вытягивать. У ящерной коровы шея предлинная, ей удобно, а тургуну чуть ли ни на четвереньки припадать приходится, да еще и трава за зубы не цепляется, вода в глаза и уши лезет…

– А дальше что?

– Дальше? Тургуна – траве и новой жизни – хватило на полдня, а мяса пузача нашему раскаявшемуся тургуну – аж на целую неделю. – Зиэль рассмеялся первый, немного погодя и Лин.

– Я так и знал, что не будет тургун есть траву, ты нарочно так сказал.

– Да, это называется – шутка, притча. Вполне возможно, что и у тебя с вином получится по той же тропинке. Как у тургуна с травой.

– Не получится. Не буду.

– Да ты же не пробовал?

– И все равно не буду. От вина пахнет… – Лин запнулся, в поисках подходящего слова, но Зиэль сначала не обратил на это внимания.

– Пахнет, естественно. Все в этом мире пахнет, и отнюдь не всегда только жареным мясом… Погоди… Что значит – пахнет? Ну-ка, поясни.

– Пахнет… коварством. Я нюхал вино, кружку в руках держал. Оно обманывать любит, у него голос… нет… запах неправдивый, противный.

– А, вот ты о чем… Надо же… Со стаканом я разговаривал, тысячу раз, с кружкой, с кувшином, с бутылкой, с кубком, с вином – нет еще. Вино следует пить, а не запах слушать. «Неправдивый запах»! Откройся, небо, внемлите долы: парнишка явно со способностями, но, увы, еще не испорчен! – Зиэль заржал. – Во как! Ну, тогда я одно могу сказать: ты со Снегом найдешь общий язык, вы с ним – два сапога пара. Он тоже слышит голоса вещей, и не с перепою, а так, вообще. Хорошо хоть, мясо вкушает. Да! Кстати! Будет невежливо, если мы завалимся в гости к отшельнику, и без подарка. Но какой подарок может быть принят отшельником, отрицающим деньги, роскошь, власть, славу?.. Правильно: кус хорошего жирного мяса, ибо даже святой отшельник – все равно мужчина и воин. А женщин и вина в дорогу мы не захватили, у него свои должны быть, так что вариант с подарками естественный и единственный – мясо.

– Как это – воин? Он же старый? – Лин удивился: ему в воображении уже представился согбенный старец, с белою как снег бородою по колена…

– Так это. С мечом и луком, с секирой, с ножом, с дубинкой – он управляется сносно. Не так, конечно, как я, или Ведди Малый, но – достаточно, чтобы внушать уважение окрестной нечисти и разбойникам, и тебе со временем передать кое-какие полезные навыки, помимо завываний-заклинаний да дурацких привычек чужие буквы разбирать. Старый он, ты прав, хотя… кого и с кем сравнивать… Но мясо будет на зубы метать – Гвоздик обзавидуется. Поохотимся за подарком?

– Конечно!!! А как?

– Быстро и ловко, вот как. С помощью великого изобретения: лука.

Зиэль снял с седла длинную кожаную сумку и вынул оттуда и бросил на траву странные предметы: какие-то кривые сучья не сучья… палки не палки… что-то похожее на обломки гуслей, которые Лину довелось увидеть намедни, в трактирном зале, наутро после веселья с девицами. Но Зиэль взялся за дело споро: щелк, щелк – приставил один обломок к другому, потом еще один, потом сбоку пластину наложил, потом размотал шпулю с какой-то веревкой…

Лин поглядел на багровое от натуги лицо Зиэля и едва не рассмеялся: сейчас и сам лопнет, и устройство сломает!.. Но – нет, лук – а это уже был настоящий лук – не сломался, и тетива поставлена, аж звенит… Лин не раз видел собранный боевой лук, а вот чтобы разобранный – не доводилось.

– А можно я потрогаю?

– Зачем это? Не девка, чай, чтобы трогать. Лук – боевое оружие, и не любит чужих рук и пальцев. Издали любопытствуй, из моих рук смотри. Принеси колчан, я пока тетиву натру…

Лин верно догадался – в какой из сумок должен быть колчан со стрелами.